Zhelty-dom.narod.ru

Руднев Юрий

Бег

Кто-то бежал вдоль улицы, скрытый до пояса кустами, а выше - цветущими ветвями сирени. Весенний и трезвящий запах её, непривычный для некоторых, один был спутником того, кто так настойчиво и даже с некоторым упорством бежал, нарушая привычную тишину и сон города. Бежал большими, но не равномерными шагами: рваным темпом, гулкими ударами подошв по мостовой пробуждая к жизни аллею, вяло тянущуюся вдоль улицы по правой стороне. Кто это был? Куда так спешил этот странный некто? Ответ знали, быть может, лишь сирень да её трезвящий аромат. Но кусты и деревья молчаливы по сути своей. Безразлично молчаливы.

Кто?.. Куда?.. Не столь важны эти мелочи, теряются они и не привлекают внимания, если знаешь другое: у бегущего была тень. Странность, не объяснимая логически, но имеющая место быть.

Тень бегущего вдоль улицы разорвала пространство змеёй, скользящей поперёк дороги, когда месяц, неожиданно и, как обычно, непредсказуемо, вырвался из-за печной трубы старого трёхэтажного дома слева. Дома нежилого и давно заброшенного, с высокими заколоченными окнами и старинной лепкой вдоль карниза, с толстыми кирпичными стенами из красного, местами крошащегося кирпича и со странным номером - 7/3, странным для дома, находящегося ровно в половине квартала ходьбы от ближайшего перекрёстка. Но главное - не дом и не лепка, а то, что... Казалось, месяц спешил, как и бегущий вдоль, но только вверх. Свет его - белый, ровный и тихий, но в то же время порывистый, будто человеческое дыхание после быстрого лёгкого бега, змеился с грустью.

Так и двигались они: человек - вдоль, тень - поперёк, месяц - вверх. Так, казалось, и должна была бы жить эта ночь, но...

Вдруг человек остановился, резко и беспричинно. Он зачарованно смотрел на свою упавшую незадолго до этого тень. Чуткой была она. Слитой с человеком и неотделимой от него: замер он - остановилась и она. Но в то же время - чужой. Ибо бегущий резко застыл посреди аллеи с правой стороны улицы, тень же, словно бы не желая мгновенно покориться воле его, как по инерции, скользнула чуть дальше. Скользнула вперёд, заявив тем самым своё право на свободу выбора, вообще неожиданное для человека, а тем более для обитателя городка, пускай даже такого странного, как этот ночной бегущий по аллее с правой стороны.

Теперь тень лежала не строго поперёк улицы. Симметрия линий и углов города нарушилась, поэтому не мог человек просто побежать снова. Ночь не простила бы ему подобного. Он стоял и зачарованно смотрел вниз, на мостовую, когда понял, что свобода тени - мираж. Фикция. Нелепость. Видимость. И больше ничто. Ибо ноги, ноги держали и не пускали её. Там, в ступнях, в подошвах старомодных ботинок, была сосредоточена власть человека. И он улыбнулся. И он сделал шаг назад - и тень смирилась, двинулась назад, но на большее, чем человек, расстояние. Приблизилась к положению поперёк улицы. Обрадовался бегущий, сделал несколько шагов, дабы вернуть тени её верный прямой угол. А та и не думала теперь противиться.

Обрадовался человек, да рано...

Природа - плохой карточный партнёр. Природа всегда ходит сразу с козырей, а затем портит тебе игру швалью. Природа - ещё худший противник, ибо нет пока способа противостоять её козырям. Этой ночью природа первой открыла лучшую карту: человек - с правой стороны улицы, месяц - слева, следовательно, невозможна тень справа налево, разрывающая пространство улицы бездушной змеёй. Долго и печально-недоумевающе смотрел бывший бегущий - тень невозможна!

Но она есть... Чудо? Эта мысль лишь постучалась робко в сознание, но испугалась взгляда человека - зеркального. Такой взгляд мог лишь отразить чудо, превратив его в банальное недоразумение. Нет, человек не верит в чудо. Он хочет смеяться чуду в лицо, но нет лица у чуда. Тогда где же ответ? Откуда вышла тень? Пустынно и тихо на улице.

Бежавший уже несколько минут стоит неподвижно, но бег продолжается - бегут месяц и взгляд человека. Взгляд бежит так: от месяца вниз, по трубе старого дома слева, чуть задевая старинную лепку; затем по стенам из красного кирпича и мутно-зеркальным тёмным заколоченным окнам; ещё ниже - на мостовую. Взгляд касается тени головы и бежит к человеку, как беспощадная и бездумная змея, через улицу к стопам человека (где теперь ваша сила?). И дальше... Боже! Тень падает и слева направо, но она не змеится. Она продирается, как вор, убегающий от преследователей, как зверь, влюблённый в чащу и сеть лиан, продирается сквозь сирень и упирается в зеркальную витрину антикварного магазинчика. Тень отражается здесь! И падает грустной змеёй через улицу справа налево. Нет, не чудо! Так думает человек и пугается. Может быть, он даже плачет - ведь снова всё оказалось так просто. Ведь козыри стали обычной банальной и сыгранной швалью. Ведь снова природа тасует колоду, чтоб вновь озадачить, но нет в ней чудес. В лучшем случае, есть парадоксы, но это ведь скучно и было уже, вчера, как сегодня, сегодня, как завтра - засада!

Нет больше ни грусти, ни недоумения, ни печали, ни даже самого испуга. Есть только ужас, бегущий по телу.

И человек бежит, но не радостно, легко и вдоль, а тяжело, зло и поперёк. Словно хочет ногами попрать эту тень, которой и быть не должно, которую кто-то неведомый бросил, чтоб бег перестал быть молитвой навеки. Бежит, но куда убежать от своей же, пускай и нечестно привязанной кем-то к ногам человека, давно опостылевшей тени?

А зеркало глаз его отражает и отражается в зеркальной плоскости витрины, в осколках зеркала витрины, в зеркальных глазах самой смерти.

"Городские ведомости", 5-го мая сего года: "Погиб при попытке ограбления антикварного магазина г-на NN г-н Z, без определённого рода занятий. Оружия при грабителе не обнаружено. Мотив преступления ясен пока недостаточно, видимо очень нуждался в деньгах... неосторожность его привела... Детектив Х... счи..ет... )." (Дальше заметку, увы, облил утренним кофе неосторожный и глупый наш библиотекарь. Других экземпляров газеты не удалось обнаружить.)

Сердце чувствовало осколок в груди, зеркальный осколок. От дыхания бежавшего, вырывавшегося из разорванного лёгкого, стеклянная поверхность сего осколка становилась влажной, запотевала. Месяц скрылся за печной трубой того старинного дома, в котором был антикварный магазинчик. Он уже не бежал, а шёл. Не спеша, как бы на покой. И сердце, и человек, и тень - все уже не бежали. Человек и тень слились и стали холодным в спокойствии камнем.

А у сердца нет тени...

4 -12.05.2000